Интервью с Паата Белтадзе, заместителем омбудсмена Грузии: имитация выполнения международных обязательств легко узнаваема

Вопрос создания национального учреждения по поощрению и защите прав человека в Беларуси по-прежнему остается актуальным, так же как и процедура создания этого учреждения. В соответствии с рекомендацией, принятой государством в рамках Универсального периодического обзора ООН в 2010 году, Беларусь обязалась рассмотреть возможность создания национального института по правам человека к 2015 году.

Однако на данный момент, изучение вопроса если и происходит, то без привлечения к его обсуждению всех заинтересованных сторон, в частности – основных правозащитных организаций. Институт Народного защитника Грузии был создан в 1996 г. соответствующим законом. В настоящее время пост омбудсмена занимает Уча Нануашвили. Специально для Lawtrend Monitor мы пообщались с Паата Белтадзе, заместителем Народного защитника Грузии, об институте омбудсмена в стране, о его создании и об основных трудностях, с которыми сталкиваются в своей работе офис Народного защитника.

— В какой период жизни страны был учрежден институт Народного защитника Грузии? Было ли какое-то событие, которое послужило катализатором для принятия решения властями Грузии об учреждении национального института по правам человека?

— Институт Народного защитника Грузии был учрежден 17 лет назад. В то время Грузия вошла в состав Совета Европы. Думаю, это послужило одним из толчков к созданию института. Но, конечно, главным условием создания такого института послужила политическая воля властей Грузии. С 1995 года в Грузии у власти находится демократическое правительство.

— Каким был институт Народного защитника в начале его существования?

— Изначально позиция Народного защитника Грузии не была сильной. Иногда проявлялась его зависимость от исполнительной власти: правящая партия пыталась оказывать влияние на принимаемые омбудсменом решения. Грузии не было легко отказаться от советского наследия и создать полностью независимый институт. Только со временем он стал главным институтом по защите прав человека, получив больше полномочий, увеличив штат сотрудников.

— Как была разработана концепция института?

— Я был журналистом в то время. И я помню сомнения, недоверие некоторых по отношению к новому институту. Но я помню и о надеждах, которые возлагались на новый институт. Общественное мнение было разделено: были и противники, и сторонники учреждения института. Правозащитные организации в стране рассматривали этот шаг как очень позитивный. В то время гражданское общество не было достаточно сильным, чтобы давать какие-то рекомендации правительству по вопросу создания института. Поэтому я не могу сказать, что оно сыграло в разработке концепции института какую-либо значительную роль.

— Можете ли Вы утверждать, что сегодня народный защитник Грузии – это независимый институт?

— Да. Институт независимый и беспристрастный. Мы следуем этим принципам, закрепленным в Конституции Грузии, и сейчас – в сложной нестабильной политической ситуации, которая сложилась в Грузии. Мы критически относимся к действиям любого правительства. В нашем последнем докладе мы пишем о нарушениях, совершенных предыдущим и новым правительствами. Но это был очень долгий путь к по-настоящему демократическому институту.

Народный защитник Уча Нануашвили имеет 17-летний опыт в области защиты прав человека как на национальном, так и на международном уровнях. Этот опыт очень важен и помогает ему быть настоящим Народным защитником. И я даже не могу представить себе ситуацию, когда кто-нибудь из правительства будет давать ему указания. Уча Нануашвили создаст еще много проблем нашему правительству.

— Что важно для результативной работы Народного защитника?

— Народный защитник Грузии имеет полномочия и обязательство выносить рекомендации властям, привлекать их внимание к каким-то проблемам. И здесь особенную роль играет их политическая воля прислушиваться к этим рекомендациям и двигаться в направлении повышения стандартов в области прав человека. На политическую волю же оказывает влияние настроение и желания общества. Нужно, чтобы общество чувствовало необходимость в решении какого-то вопроса и поддерживало институт, в том числе — подачей жалоб. Очень важны надежность института и доверие общества к работе омбудсмена.

— Какова роль гражданского общества в работе института?

— Участие гражданского общества является абсолютно обязательным. Мы работаем в тесном сотрудничестве с организациями гражданского общества. Достижение каких-либо ощутимых результатов без гражданского общества невозможно. Одному институту без поддержки и участия НГО невозможно охватить все вопросы. НГО могут обратить внимание Народного защитника на какие-то проблемы с тем, чтобы он адвокатировал их решение властями.

Гражданское общество помогает придать больше публичности каким-то проблемам. У нас очень хорошие отношения с третьим сектором. И Народный защитник, и я имели опыт работы в этом секторе. В данном вопросе сотрудничество имеет огромную роль.

— Как Вы думаете, стоит ли создавать институт омбудсмена в стране, где изначально очевидно, что он будет зависеть от властей?

— Я уверен в том, что правительству в такой стране не удастся замаскировать свои реальные намерения. Все станет заметно после первого же громкого дела. У правительства не получится имитировать в глазах международного сообщества выполнение каких-то своих международных обязательств и желание сделать демократические преобразования. Имитация будет легко узнаваема.

Я верю в то, что учреждение подобного института имеет значение в любой ситуации. Неизвестно, к какому эффекту может привести его создание. Возможно, изменится настроение в обществе, возможно, гражданское общество увеличит свои компетенции благодаря институту, возможно, наладится эффективное сотрудничество между институтом омбудсмена и гражданским обществом.

— А с какими проблемам сталкивается в своей работе офис Народного защитника Грузии?

— Люди сегодня в Грузии ждут восстановления справедливости. Эти надежды связаны с новым правительством. 600 жалоб примерно поступает в наш офис каждый месяц, связанных с нарушениями, совершенными, в большинстве своем, в прошлом. Но у нас  просто не хватает ресурсов, чтобы удовлетворить такое количество запросов. У нас просто не хватает ресурсов.

Главными проблемами является — как увеличить эффективность работы института и как сделать так, чтобы рекомендации Народного защитника выполнялись. Недавно премьер-министр Грузии встретился с Народным защитником и заверил его в том, что будет всячески содействовать его работе, чтобы больше не допустить в будущем таких ситуаций, как сложилась с пытками в пенитенциарных учреждениях в прошлом году.

Сейчас большинство парламентариев позитивно настроены по отношению к критике, содержащейся в годовом докладе Народного защитника. Они официально заявили, что все рекомендации будут внимательно рассмотрены.

— Как бы Вы охарактеризовали ситуацию с правами человека в Грузии сегодня?

— Ситуация с правами человека в Грузии значительно улучшилась по сравнению даже с 2012 годом, особенно это касается вопроса пыток в пенитенциарных учреждениях. С ноября 2012 года у нас не было зарегистрировано ни одного случая пыток или жестокого обращения.

Кроме того, сейчас народный защитник осуществляет функции Национального превентивного механизма против пыток, созданного в соответствии с Руководством ООН. В целом, в обществе присутствует ощущение большей свободы. Пространство для реализации собственных прав значительно расширилось. Правительство, которое сегодня находится у власти, открыто для обсуждения существующих проблем, они восприимчивы к критике. Поэтому как использовать существующее пространство свободы зависит от общества.

Мы, конечно, пока не можем позволить себе отдых, поэтому продолжаем мониторинг ситуации. Я лично не могу согласиться с тем, что Грузия – состоявшаяся демократия, что пытается доказать наше правительство международному сообществу. Несмотря на все позитивные моменты, мы не можем предсказать, что может произойти в будущем. И мы считаем, что сегодня правительство должно взять за основу более высокие стандарты в области прав человека.

Ирина Дешевицына, руководитель Международной группы Lawtrend